Встреча

Белогрудый рос быстро и с каждым днем становился сильнее, сообразительнее. Теперь он был величиной с кошку и очень походил на своих родителей. Но у них в это время года, перед зимой, шерсть делалась темно-коричневой, а у Белогрудого была еще светлой, золотистой. Да и глаза соболенка еще совсем не походили на ярко сверкающие карие глаза матери. Они еще оставались темными, как глубокий и зеленоватый лесной пруд. И хотя Белогрудый был еще мал, он уже научился, стремительно срываясь с места, сразу набирать большую скорость. А это многое значит в таежной жизни. Вскоре он сумел поймать молодую тетерку. Испуганная птица спряталась в траве, надеясь, что ее не заметят. Рыжеватое оперение сливалось с цветом пожелтевших кустов и травы. Птица плотно приникла к земле, вытянула шею, готовая взлететь в каждую секунду. Однако Белогрудый тоже не зевал. Чтобы наверняка схватить свою жертву, он сделал вид, что пробегает мимо, а потом внезапно повернул в ее сторону и прыгнул. Белогрудый застал тетерку врасплох: не помог ей и клюв, которым она пыталась защититься.

Соболенок съел только голову тетерки. Остальное он по частям относил далеко в сторону и надежно прятал в ягоднике. Он так увлекся этим занятием, что не сразу заметил появление другого соболя. Увидев пришельца, Белогрудый даже остолбенел от изумления и сердито заворчал. А тот тем временем подбежал к его кладовой и стал с жадностью поедать мясо.
 Такой оборот дела предвещал неминуемую драку, и это заинтересовало вороватую кедровку, которая от удовольствия зацокала и села на низкое дерево. Пернатая попрошайка, выпучив свои блестящие глаза, пристально наблюдала за пушистыми зверьками, чтобы во время их потасовки, улучив момент, украсть кусочек. Так и случилось. Белогрудый в несколько прыжков очутился нос к носу с незваным гостем.

Два соболенка смешно и неловко сражались, стараясь отбить друг у друга добычу. Но как только Белогрудый почувствовал, что намного превосходит силой пришельца, он сразу отступил. Это была молодая соболюшка, ростом меньше и изящнее Белогрудого - красивый зверек с чуть притуплённой мордочкой, короткими ушами и подтянутым животом.
Остаток дня Белогрудый провел в обществе маленькой со-болюшки, они вместе в полном согласии съели все мясо тетерки. Разошлись они так же внезапно, как и встретились.

Иногда, растянувшись на дереве, Белогрудый, часто-часто перебирая лапками, царапал кору: точил когти. Потом он целыми днями бегал по лесу. Устав, соболь обычно забирался в заросли кустарника и лежал там, подогнув под себя ноги. Но если его привлекали какие-нибудь звуки, издаваемые птицей' или зверем, он тут же приподнимал голову. Не раз ему приходилось устраивать лежки в лесу прямо на земле. Однако эти «запуски» были временным убежищем. Основным жильем для Белогрудого оставалось родительское гнездо, доставшееся ему словно в наследство.

Однажды, пробираясь по звериной тропе, на которую никогда не падал луч солнца, Белогрудый увидел два горящих глаза, устремленных на него из темноты чащи. Впервые за много дней он ощутил сильный страх, на миг сковавший его. Но уже в следующее мгновение в зарослях промелькнула серебристая полоска, и два горящих огонька исчезли. Рысь направилась по следу косули, оставив Белогрудого в покое.

Встреча с хищницей оказалась не последней. Рысь стала караулить соболя на пути к гнезду, в его излюбленных лазах среди леса. Белогрудому ничего не оставалось, как пуститься на хитрость: еще за несколько сот метров от своего дома он шел воздушной дорогой, перемахивая с дерева на дерево. Так делала его мать, так было безопасней.

Как-то Белогрудый встретил огромного сохатого. Лось стоял по грудь в воде, часто погружая в нее голову,- он откапывал на дне озера корни дикой капусты. Занятый своим делом, зверь сначала не почуял соболя, но вдруг гордо вскинул горбоносую голову и с недоумением посмотрел на него. Вода струилась по морде и шее сохатого. Потом лось неторопливо вышел на берег и исчез в чаще. Так постепенно Белогрудый инстинктивно распознавал, кто в лесу враг, а кто безобидный сосед. 

Тяжелые времена

Все короче путь солнца, темнее ночи, ярче звезды. Давно увяли цветы. От холодных поцелуев заморозков поблекла трава, водянистыми стали ягоды и грибы. В кедровых лесах теперь трудно стало найти шишку с орехами: большая армия кедровок - черных птиц с белыми отметинами - все поела или упрятала про запас.

Различными тонами и оттенками пожелтел и покраснел лес. По утрам и вечерам хрустели под легкими шагами Белогрудого стеклышки льда, но к полудню пропадали, таяли. Солнце теперь с трудом могло растопить их своими скупыми лучами. Вскоре над тайгой закружила реденькая сетка снегопада. Пороша пуховой пеленой окутала лесные поляны и перелески. Снег густо облепил валежник, муравьиные кучи, ветви деревьев.
 
Вместе со снегом в лес пришли охотники. Выстрелами и лаем собак огласились соседние ключи и распадки. Теперь лесным обитателям надо было быть еще осторожнее, чтобы не стать добычей охотников.

Испуганный внезапно побелевшей тайгой и посторонними звуками, Белогрудый двое суток не высовывался из своего гнезда. И только беспощадный голод выгнал его наконец на охоту. К счастью для Белогрудого, охотники уже ушли дальше, отловив лисиц, зайцев и настреляв белок.

Спустившись из гнезда, соболь с минуту постоял и осторожно побежал, боязливо опуская лапы на холодный снег. На нем оставались четкие, точно отпечатанные, продолговатые следы.
Белогрудый часто пугливо оглядывался на их цепочку. От куста к кусту, от колоды к колодине петляет и вьется мышиная стежка. Приметив живность, Белогрудый желтым лоскутом мелькнул среди кустов. Несколько капель крови, и мышиный пунктир оборвался.

Прежде чем залечь на дневной отдых, соболенку удалось поймать еще трех полевок. Столько же и в вечерних сумерках. Вот, пожалуй, и вся его добыча за день, если не считать горсти мерзлых ягод рябины. Зимняя тайга казалась пустынной и неприветливой. Даже суетливых кукш стало меньше. Зима и этих косматых птиц заставила попрятаться. Белогрудый, как и все хищники, был далеко не вегетарианцем. Но когда было трудно добыть мясной корм, он поневоле ел орехи, ягоды и даже корни кустарников.

Как-то в лесу двое суток бушевала снежная метель. Она настойчиво и зло бросала снежную крупу. Над лесными полянами ползла поземка, будто какой-то великан, спрятавшись в чаще, курил большую трубку. В такую непогодь Белогрудый, как и другие обитатели мамской тайги, отсиживался в своем укромном жилье. Потом ударил мороз, и снег сделался певуче звонким, жестким.

...Лопаются от холода деревья, ломаются под тяжестью снега сучья, а в маленьком гнезде белки тепло. Укрывшись хвостом, как одеялом, зверек чутко спит. Спустится с дерева к своим спрятанным под снегом запасам - и снова в гнездо.

Едва теплится жизнь у сурков тарбаганов - обитателей высокогорных мест. Плотно прижавшись друг к другу, они целыми семьями спят в расщелинах скал. В норах, устроенных в пеньках и колодинах, покоятся бурундуки и суслики. Не ходит по тайге в поисках корма бурый медведь. Прикрыв рот лапой, мишка в своей берлоге видит уже не первый сон.

Трудно пришлось Белогрудому зимой, в лютую стужу. Несколько часов в гнезде, и снова надо отыскивать корм. От усталости, от постоянного напряжения зрения и слуха Белогрудому стали мерещиться какие-то птицы, вспархивающие из-под самого носа, где-то совсем рядом попискивали мыши. А вот за хвостом мелькнуло что-то темное. Зверек моментально обернулся, прыгнул и... придавил свою тень.

Так в постоянной заботе о пропитании прошли две зимы. Белогрудый из хилого детеныша превратился в молодого сухопарого соболя. Настоящим праздником, как и для всех диких животных, для него было наступление весны.